ноябрь 1995.

Дети - цветы жизни. Главное не забывать их вовремя поливать, то бишь, оставлять денег и завтрак на столе. За завтраками к нему его дети и не стали бы обращаться, но стабильно, раз в неделю к выходным он приезжал. Привычка, долг, неплохой имидж. Наличие троих детей и выделяемого на них времени могло хорошо сказаться на ближайшей политической карьере. Мол, занятой и деятельный мужчина, а про своих детей не забывает и проводит с ними весь свой досуг.
То, что больше всего времени он проводил тут даже не с детьми, а в отдельной комнате, разбираясь с документами или перекручивая в разные узлы мелкие монетки - то электорату не известно, то уже дело десятое.
Поднимался он рано, слушал тишину в доме. Два часа до прихода горничной, никак не меньше до пробуждения детей. Пьетро, должно быть, и вовсе раньше полудня из своей комнаты не выберется. Эрик ощущал себя в безопасности, турку на плиту направлял, не прикасаясь к ней. И удобно, и постоянная практика, пока никто не видит.
Пробежался взглядом по оставленной еще вчера вчерашней же газете, не увидел ничего интересного, размял плечи, снял турку. В его понимании утро было даже добрым.
Он притянул к себе пульт, включил кухонный телевизор, прощелкал каналами, остановился на новостях, с кружкой кофе опустился за стол.
Днем можно было бы куда-то выбраться с детьми, посветиться с ними. А к следующим выходным привезти к себе в Метрополис, посветиться снова. Заложить людям в головы мысль о том, что Лэншерр такой молодец, такой молодец.
Шаги в сторону кухни заслышал заранее, как раз выключив телевизор, впитав в себя информацию из новостного блока.
— Ванда? Ты сегодня рано. Хлопья на верхней полке, - сказал, прихлебывая из своей кружки.
Вообще-то, он плохо представлял, о чем можно было говорить с детьми по одиночке. При совместном времяпрепровождении они общались между собой, его практически не втягивая, а вот общих моментов с каждым по отдельности он так сразу представить не мог.
— Только не начинай огрызаться, я знаю, что живешь здесь ты и местоположения продуктов тебе известны лучше.
А подростки - это для любого родителя сложно.

Эрик только плечами повел. Откуда ему знать, что там едят на завтрак его дети? Он же с ними не живет. Статус "отца года" замигал светодиодами над его головой.
Он потянулся за газетой. Что там? Семьдесят третий старт шаттла по программе "Спейс Шаттл". В прошлом месяце ведь уже летали, чего ж им так неймется покорять космическое пространство? Будто на Земле проблем было недостаточно. Конечно, первый полет был прорывом, за которым следил весь мир, но в семьдесят третий раз читать на главной странице об этом было совсем не занимательно.
В местных новостях также не сквозило ничего полезного, как тут газету не штудируй, а до утренней еще по меньшей мере полчаса.
Поднял взгляд от газеты, услышав вопрос про кофе.
— Нет, - коротко ответил, снова пробегаясь глазами по строкам, которые уже читал дважды.
Проблем с памятью, даже несмотря на почтенный возраст, у него не было никогда, то, что нужно, запоминалось в разы, лишняя шелуха отсеивалась сама собой, так почему ж он не помнит, что только что прочитал в коротком предложении?.. А, да, точно, отвлекающий элемент в лице дочери.
Мимолетом отметил, что Ванда с каждым годом все больше и больше начинает напоминать Магду. Это, как не банально, будило воспоминания. А от погружения в воспоминания ничего хорошего он никогда не ждал. Отголоски боли через времена, не самое приятное дело.
На автомате он коснулся того места на руке, где было выбито сейчас закрытое рукавом клеймо, опомнился в момент, перевел жест в сложенные на груди руки.
— Как ты относишься к тому, чтобы разбудить Пьетро и Лорну и выехать куда-нибудь позавтракать? - поинтересовался совершенно буднично.
Где бы ни находился, Эрик знал, как сохранить лицо и чувствовать себя, словно рыба в воде. Как минимум - внешне. Сегодня он был готов строить из себя Настоящего Отца, именно так и с большой буквы. Иногда полезно.

Подростки.
Сам он в ее годы таким не был. И пусть сцены ему тогда устраивать было уже некому, Эрик был уверен - не возникло бы и желания. А тут никакого уважения к отцу.
Он нахмурился, проследил за Вандой. Подумалось, что эту ложечку он может согнуть одной мыслью, после таких демонстраций дочери бы и в голову не пришло бы больше грубить ему.
— Сядь за стол, - ровным, приказным тоном, не повышая голоса.
Отставил в сторону чашку, отложил газету, взглядом указал на стул напротив себя. Не суть важно, что он здесь бывает исключительно по выходным и праздникам, Ванде стоило бы понять, что Эрик все еще ее отец и покуда он за нее отвечает, хамства под крышей не допустит.
— Ты поедешь, - безапелляционно сообщил Эрик, сверля взглядом дочь. — И брата с сестрой разбудишь. И будешь счастливо улыбаться, если кто-то на тебя направит фотокамеру. Без вопросов.
А затем он улыбнулся сам, не меняя пристального несколько хищного взгляда.
В конце концов, должна бы и радоваться тому, что невероятно занятый отец собрался куда-то вывести детей. Он бы на ее месте был бы счастлив.
"Я бы на ее месте не оказался, даже если бы смог повернуть время вспять и убить Гитлера", - подумал Эрик. От этих мыслей даже чуть не подурнело.
— Либо, - вот тебе альтернатива, - ты сама будешь объяснять Пьетро, почему вы станете ездить в школу на автобусе.
Взгляд отвел, снова взялся за чашку с кофе, давая понять, что рассуждать тут больше не о чем, а беситься и вовсе бессмысленно - тут что на бетонную стену срываться.