Рождество – самая ужасная пора в году. Снег, холод, цветные гирлянды и счастливые люди повсюду. Не то, чтобы Наташе было какое-то дело до этого, просто почему-то именно в Рождество окружающие становились очень общительными, улыбались ей, пытались завести разговор. Для такого человека, как она такие вещи были совсем необязательны и больше раздражали – ведь Наташа в Рождество улыбалась не больше, чем обычно. Приходилось проводить больше времени дома или там, где шанс встретить очередного окрыленного праздниками человека был минимален – например, в школьном бассейне после окончания занятий. После шести Смоллвил Хай вообще почти пустел, а уж встретить кого-то в таком месте как бассейн было вообще практически нереально и именно поэтому Наташа бывает там так часто. Тихий плеск воды, приглушенный свет лампочек, зима за окнами – что может быть лучше?
Этот день исключением не стал – дождавшись, пока ученики понемногу разойдутся, Наташа направилась в бассейн. Сегодня она не планировала плавать долго – нужно было успеть в зоомагазин до закрытия, чтобы купить сверчков для Фрэнки. Фрэнки – паук-птицеед Наташи без сверчков становился обидчивым, а с учетом того, что старые запасы кончились, Романова никак не хотела этого допустить.
Быстро переодевшись, девушка вышла к бассейну и глубоко вздохнуло. Это место было одним из немногих, которые она любила – оно возвращало ее в счастливое прошлое и давало надежду на то, что с профессиональным спортом она распрощалась не навсегда. Надежда была слабой, но она же была, верно?
Спустив на глаза очки, Наташа повела головой и спрыгнула в воду, сразу же покрываясь колкими мурашками. Вода почти всегда поначалу была прохладной и теплела постепенно – нужно было просто время, чтобы привыкнуть. Стараясь сбросить неприятное ощущение зябкости, Романова прибавила темп – сегодня она планировала проплыть не больше двух километров, иначе ей совершенно не хватит времени. К счастью, с ее скоростью это вполне выполнимо в срок.

Плаванье здорово расслабляло и позволяло забыть обо всем, что хоть немного беспокоило: о неприятном Рождестве, о завтрашней контрольной по физике, о генеральной уборке дома и о том, что скоро закончатся карманные деньги. Можно было полностью отдаться воде, погрузиться в нее и раствориться, представив, что тебя больше не существует. Когда плаваешь время идет куда быстрее и за это Наташа и любила плаванье – несколько часов ее жизни благодаря бассейну могли промелькнуть незаметно и, тем самым, уменьшить риск чего-нибудь неприятного.
Вот и сейчас, полчаса с небольшим пролетели быстро – Романова последний раз делает несколько взмахов руками и уже собирается вынырнуть, как внезапный звук привлекает ее внимание. Что-то тяжелое с грохотом ударяется о плитку пола, отдаваясь звоном по всему помещению. Кто-то пришел. И Наташу это совсем не радовало.
Вынырнув из воды, она тут же зашарила взглядом по помещению, выискивая нежданного гостя. Обнаружить его оказалось легко – у самого входа в помещение растерянно стоял Клинт Бартон, видимо, даже не думая поднимать упавшую сумку. Клинт был ее одноклассником и больше, пожалуй, Наташа про него сказать ничего не могла – ни с ним, ни с кем-либо еще из класса она не общалась. Здоровались пару раз, вскользь обсуждали погоду, да и только. Романовой казалось, что Клинт ее недолюбливает – было странно иногда чувствовать, как он нервничает во время их редких разговоров.
- Что ты здесь делаешь? – спросила Наташа, подплывая к лестнице бассейна, - Ты ведь не плаваешь, а никого, кроме пловцов в это время здесь не бывает.
Ее голос звучал спокойно и ровно – можно сказать, что ей было все равно. Хоть небольшая доля любопытства и присутствовала, эти вопросы Наташа задавала скорее из вежливости, чем из желания на самом деле слышать ответ. Конечно, хотелось бы поплавать еще немного, но даже если Клинт уйдет, атмосфера уже была нарушена, а это значит, что пора уходить.
Поднявшись вверх по лестнице, Романова вылезла из бассейна, сняла плавательные очки и стянула шапочку, морщась от того, что капли воды, стекающей с волос, тут же забарабанили по плечам. Она все еще ждала ответа, хоть и предпочитала, чтобы Клинт просто исчез.

На слова Клинта Наташа никак не отреагировала – только окинула одноклассника быстрым взглядом и направилась в сторону раздевалки. Девушка надеялась, что пока она переодевается и сушит волосы, он уйдет и можно будет забыть об этой встрече вовсе, но Бартон оказался чуточку упорнее. А может быть и на переодевание ушло меньше времени, чем Наташе казалось. В любом случае, отвечать ему ей все-таки придется.
- Тут мало кто кроме меня бывает, - произнесла Романова, думая, как бы ненавязчиво отшить Клинта и пойти уже по делам, - Думаешь, что со мной по пути домой может что-то случится? Это навряд ли. Да и потом, нам наверняка не по пути – мне нужно в центр, в зоомагазин.
Девушка пожала плечами, натягивая на все еще влажные волосы капюшон толстовки. Простужаться не хотелось, хоть это и позволило бы проваляться все Рождество дома и никого не видеть.
Наташа мельком взглянула на часы, висящие над дверью в помещение. До закрытия магазина оставался час – этого ей, конечно, хватит, но идти придется очень быстро.

Центр города вызывал самые неприятные эмоции – повсюду, несмотря на относительно позднее время, сновали люди с яркими пакетами и улыбались друг другу. Многие предпочитали закупать подарки заранее, но для Наташи находиться здесь было почти пыткой. Слишком яркими были эмоции людей – она чувствовала их насквозь и это ее раздражало – Романова была последним человеком, который хотел бы понимать, как ощущают себя окружающие. Не то, чтобы она не любила людей, просто знать о них чуть больше нужного ей совсем не нравилось.
Шла девушка быстро, порывисто, надеясь быстрее доделать дела и сбежать туда, где человеческое давление будет минимальным. Как Клинт поспевал за ней неясно, вот только идти чуть позади он продолжал, преследуя какие-то свои непонятные цели. Хотел защитить если что? Глупо, ведь Наташа сама вполне в состоянии за себя постоять.
Услышав реплику Бартона, Романова только усмехнулась и покачала головой. Нет, ну это никуда не годится.
- Потому, что я хочу быть одинокой, верно? – сказала она с улыбкой, сбавляя шаг и поворачивая голову к Клинту, - В этом нет ничего противоестественного.
Недалеко от них уже маячила яркая вывеска зоомагазина. Наконец-то все почти сделано.

Магазин был уже совсем рядом, и только Наташа собиралась открыть его дверь, как Клинт открыл рот. Видимо, она была права насчет того, что она ему не нравится – Бартон вывалил на нее кучу своих соображений, назвал эгоисткой и обвинил в показушности. Такой смелостью обладали немногие, и, признаться честно, Наташу такое отношение задело, но вот только магазин закрывался через пятнадцать минут. Поэтому она сделала вид, что проигнорировала слова назойливого одноклассника и зашла внутрь.
Пока продавщица насыпала сверчков для Фрэнки в маленькую баночку, Романова думала о словах Бартона. Она одинока напоказ? Что за чушь! Наташа в действительности не хотела с кем-либо общаться и для нее новость, что это выглядит неестественно. И ничего такого, что делало бы ее особенной в жизни не происходило, она просто любит быть одна. Нет никакого двойного дна! Так какого черта?
Пряча баночку со сверчками под куртку (чтобы не замерзли и не умерли), Наташа вылетела из магазина, выискивая Клинта глазами. Он стоял на автобусной остановке неподалеку, видимо решив, что говорить с Романовой больше не о чем. Недовольно нахмурившись, Наташа быстрым шагом направилась к остановке, планируя расставить все точки над “i”.
- Меня не волнует предательство, - резко говорит девушка, подступая к Бартону со спины, - Мне просто все равно. В моей жизни не было ничего такого, и я не делаю чего-то на показ. Я просто хочу соприкасаться с этим миром как можно меньше! Вот и все!
Ее голос звучит резко и раздражённо, хоть слова и похожи на оправдание. Наташе обычно плевать, кто и что о ней думает, но почему-то сейчас ей далеко не все равно.

Впервые за долгое время Наташа занервничала. Ей хотелось ударить этого зазнавшегося дурака да покрепче, но вместо этого она просто сжала ладони и нахмурилась, стараясь успокоиться. И что он о себе возомнил?
- Я не устраиваю сцен. Просто если я тебя раздражаю, не нужно пытаться меня уязвить, - произнесла она, плотнее запахивая куртку, - И не нужно увязываться вслед за мной. Это глупо.
Девушка стянула с головы капюшон и кинула быстрый взгляд на подошедший к остановке автобус. Ей на него садиться было бесполезно – транспорт, на котором она обычно добирается домой, перестал ходить уже полчаса как. Поэтому она просто ждала, пока Клинт распрощается с ней, сказав еще пару колкостей, и уедет домой. Так будет лучше всего.

Наташа проводила взглядом торопливо отъезжающий от остановки автобус. Теперь они с Клинтом в одной лодке – что ему, что ей придется идти домой пешком. И если Наташу эта перспектива радовала, то Бартона наверняка не очень. Зачем он все еще здесь? Романова ловит на себе внимательный взгляд и чуть поворачивает голову, чтобы встретиться с Бартоном глазами. Он снова говорит. Но на этот раз совершенно неожиданное.
- Мне никогда еще не делали комплименты, обвиняя в эгоизме, - еле заметно улыбнулась Наташа, - Более того, мне никогда не предлагали дружбу. И друзей у меня тоже никогда не было.
Романова не знала, соглашаться на это предложение или нет. С одной стороны, наверное, неплохо было бы что-то поменять в жизни, а с другой… С другой стороны, она слишком привыкла к своей жизни в одиночестве и не хотела терять ее плюсов. Все встало с ног на голову и Наташа даже не представляла, как найти нужное решение.

Наташа вздохнула, обводя взглядом опустевшую улицу. С отходом последнего автобуса люди как-то исчезли – даже вывески закрывающихся магазинов постепенно темнели. Оставался только свет от фонарей, фар редко проезжающих машин, быстро падающий снег и она с Бартоном. Если бы Наташа не была Наташей, то она бы наверняка подумала, что это вполне романтично. Но такой человек как она, человек, у которого никогда не было друзей – не то, что парня – подумать о таком никак не мог, хоть Романова и могла признаться, что в сердце у нее екнуло совершенно точно.
- Ладно, - девушка шмыгнула носом и снова натянула но голову капюшон, - здесь достаточно далеко, так что нужно поторопиться, если ты хочешь вернуться домой не поздно ночью.
Она отвернулась от Бартона и быстрым шагом направилась в сторону собственного дома. Руки в карманах куртки не грелись абсолютно, но других вариантов не было – перчатки Наташа забыла дома. С учетом того, что до ее дома тут действительно было почти полгорода, руки, скорее всего, под конец дороги замерзнут вообще, но Романова была вполне в состоянии это вытерпеть.

К счастью, в какой-то момент снег немного угомонился – улицы стали тихими, пустыми и прозрачными, только ветер иногда подхватывал морозный воздух  и кидал его прямо в лицо. Клинт не замолкал ни на минуту – постоянно шутил, изредка вызывая у Наташи улыбку и все время что-то рассказывал. Иногда девушка отвечала ему, при этом чувствуя себя немного неуютно – до этого ей редко приходилось говорить с кем-то о чем-то большем, чем погода. Когда до ее дома оставалось не больше двухсот метров, Бартон остановился и стянул с ладоней толстые рукавицы, протягивая их Романовой. И, возможно, Наташа бы и забрала их, если бы дороги оставалось чуть больше – глубоко в душе она даже жалела, что это не так.
- Не стоит, - девушка покачала головой, - Вон мой дом, я думаю, что сейчас они погоды не сделают. Спасибо, что проводил меня.
Она легко улыбнулась и, протянув руку, аккуратно пожала распахнутую ладонь Бартона, как бы выражая благодарность. Затем Наташа развернулась и, подтянув сползшую сумку к плечу, быстрым шагом направилась к своему дому, уже представляя, как бабушка сразу с порога начнет отчитывать ее за позднее возвращение.